Політичні, соціальні та художні особливості тоталітарної архітектури Італії, СРСР, Німеччини та інших країн

Тоталитарными странами можно было назвать также Италию, Германию, Китай, Северную Корею (по сей день).

Тоталитарные периоды всегда связаны с политическими и экономическими кризисами, с переходным временем. При этом диктаторские наклонности лидера — это условие и инструмент осуществления единой жизнестроительной идеи. В этих государствах такие лидеры были. Существовал так называемый культ Личности. Началось строительство Нового Мира, Нового Человека. В мягкой форме о новом человеке и новом общественном порядке говорила литература, а жестко и бескомпромиссно заявили итальянские футуристы (Ф.Маринетти «Манифест футуризма», 1908) и члены организованной в 1919 г. фашистской партии, одним из программных пунктов которой было утверждение принципа единообразия, так как невозможно строить великое новое и одновременно учитывать многообразие личностей. Италия стала первой страной тоталитаризма ХХ века, опиравшегося на социалистические идеи. Поэтому, а также в силу особенности национального менталитета, итальянский тоталитаризм был во многом декоративным, не столь всеобъемлющим как в Германии и СССР.

Различия в целях и задачах тоталитаризма в трех странах, казалось бы, должны были в каждой из них сформировать и «свою» архитектуру. Но этого не случилось, так как архитектурный эквивалент тоталитаризма во все времена имел общие черты — монументальность, симметричность, метрическую упорядоченность, господство простых форм. Подобные эффективные, проверенные временем приемы почти гипнотического воздействия на массы всегда использовались для демонстрации силы и мощи государства, для подавления индивидуализма в пользу единомыслия, во имя сплочения нации и достижения некой большой цели. Не случаен и расцвет в периоды тоталитаризма агитационно-наглядного монументального искусства, особенно скульптуры, которая расширяла возможности воздействия на массовое сознание.

История свидетельствует, что большинство диктаторов имело особое пристрастие к монументальным видам искусств, особенно к архитектуре. В полной мере это относится к личности Бенито Муссолини, который прекрасно знал историю, географию, хорошо разбирался в архитектуре, градостроительстве и ландшафтном дизайне. Именно при нем в Риме в массовом порядке стали высаживать хвойные деревья — пинии. Он трепетно относился к наследию Вечного города, и при нем радикально изменилось отношение римлян к археологии: многие музеи тогда значительно пополнили свои фонды. Прекратились стихийные раскопки, прекратилось и строительство на археологически ценных территориях. На архитектуру повлиял и взятый диктатором курс на возрождение древней Римской империи. Все это усиливало позиции ретроспективизма в архитектуре и даже прямого следования древнеримским образцам. Поэтому академическая и классицистическая школы во времена Муссолини процветали.

Тем не менее, курс на архитектурный ретроспективизм, не был сплошным «победным шествием», так как двадцатилетний период правления Муссолини исторически делился на два, почти равных временных отрезка.

Как известно, Муссолини пришел к власти в 1922 году. Первое десятилетие правления премьер-министра Муссолини прошли в относительно демократической атмосфере. Тоталитаризм лишь провозглашался, но практически не внедрялся. В то время внедрялась пропаганда здорового образа жизни, объявлялись дни здоровья, проводились плановые субботники. Эта правительственная линия непосредственно повлияла на характер и тематику монументальной скульптуры.

В двадцатые годы довольно свободно (хотя и позже, чем в других странах) развивался архитектурный функционализм, обогащенный требованием учета итальянской специфики. Наиболее активно этот процесс выражен в Милане (хотя именно в этом городе в 1925 г. был построен вокзал, облик которого олицетворял силу и мощь режима). В 1926 г. там возникла архитектурная «Группа 7», которая почти не испытывала влияния римской академической школы. Эта группа основала журналы «Итальянское критическое обозрение» и «Казабелла», которые информировали молодежь о новинках зарубежного зодчества. Вскоре и некоторые римские архитекторы обратились к функционализму. Более ощутимые столкновения функционалистов и традиционалистов начались позже, на архитектурных Биеннале и Триеннале.

Начало 1930;х годов стало временем резкого поворота к монументализму ретроспективного толка в Италии, Германии и СССР. Мировой экономический кризис ухудшил положение Италии. Колониальные войны, которые она вела в надежде поправить свое финансовое положение, лишь усугубили трудности. Все это меняет идеологию диктаторского правления в сторону иррационализма. В 1929 г. подписываются Лютеранские соглашения, по которым Ватикан признается суверенным, независимым и нейтральным государством; с ним устанавливаются дипломатические отношения. В 1933 г. Муссолини прямо сказал: «Фашизм религиозен». Резко повышается удельный вес искусства, особенно религиозного, усиливается его воздействие на массы.

В связи с переносом акцентов при принятии многих решений с разума на интуицию, искусство объявляется более высокой сферой деятельности, чем наука. Одновременно в политике утверждается объявленный Муссолини мистический принцип Воли. Соответственно в скульптуре распространяются образы и символика периода императорского Рима и милитаристской мифологии (хотя продолжается тематика «здорового тела», прославления «труда», «урожая» и пр.).

В новых условиях перед архитектурой ставится задача создавать атмосферу массовой экзальтации путем формирования Большого стиля. Его признаками должны были стать надчеловеческий масштаб, замена чувства меры чувством безмерного, чтобы человек осознал свою причастность к великому делу и великой общности. Весьма показательны в этом отношении премированные на конкурсе в 1934 г. проекты дворца Литторио в Риме, культивировавшие утяжеленные и преувеличенные формы, обогащенные надписями и символистскими изобразительными элементами. Архитектура становилась важнейшим проводником идеологических установок власти. Наиболее наглядными возможностями здесь обладают такие формы как памятники, обелиски, монументы, триумфальные арки, тем более, если они развивают типологию мемориальных сооружений древности. Характерный пример — памятник Победы в Больцано, выстроенный в виде триумфальных ворот с мощными колоннами и упрощенным антаблементом (архит. Марчелло Пьячентин и, 1928).

Памятник Победы в Больцано, (архит. Марчелло Пьячентин, 1928).

Со времен древневосточных деспотий и античности торжественный монументализм архитектуры обеспечивался метрическим повторением однотипных элементов. Новый деспотизм, конечно, не мог проигнорировать такую возможность идеологической монументализации среды обитания. Поэтому практика итальянского строительства 1930;х годов богата примерами портиков «большого ордера» (на всю высоту здания). Одни из них составляли собственно главный фасад здания, будучи «приставленными» к нему как театральная декорация. Другие акцентировали центральную часть фасада, третьи — лишь угловую часть. Монументальный облик принимали даже атриумы.

Рим. Дворец конгрессов.

Колонны портиков могли иметь «фантазийные» капители, либо завершались простой абакой. Но ведущей тенденцией здесь было все же оперирование не колоннами, а пилонами, что соответствовало идеологической установке тоталитаризма на суровый аскетизм форм, обладавших «прямым» действием на массовое сознание (возможно, упрощение классических форм связано и с влиянием эстетики функционализма и футуризма).

Тенденция упрощения классических форм коснулась и арочных структур. В типично римской тектонической схеме сочетания арки и «накладной» стоечно-балочной системы исчезли, например, архивольты. Арочные портики вытягивались на всю высоту фасада, либо, развивая и упрощая тектонику Колизея, становились многоярусными.

Своеобразным символом эпохи стал Дворец цивилизаций в Риме (архит. Г. Гуэррини, 1938;1943, 1950).

Монументальные порталы, как и портики, часто занимали всю (или большую) высоту фасада. Их представительная значительность подчеркивалась обрамлением. В ряде случаев порталы принимали вид портиков.

Требованиям тоталитаризма в полной мере отвечала ренессансная система «архитектуры стены», которая позволяла гипертрофировать классические элементы — сандрики, кронштейны, карнизы и пр., создавать приставные ярусные композиции на фасадах.

Порождением итальянской архитектуры 1930;х годов стали здания в форме монументов. Распространились «крепостные» формы и мемориальные комплексы. Особую типологическую группу составили монументальные здания, архитектура которых отражает влияние функционализма.

Тоталитаризм с неизбежностью тяготел к крупным пространственным и градостроительным формам. Характерными являются Форум Муссолини в Риме, квартал ЭУР и др. Пространственная расточительность, расчет на шествия, массовые мероприятия, прямоугольная система координат — генетические черты таких образований.

Таким образом, даже краткий обзор итальянской архитектуры периода Муссолини позволяет выявить ее характерные черты, ее своеобразное новаторство. Ретроспективизм архитектуры этого периода был отнюдь не подражательным, а демонстрировал стремление трансформировать исторические формы, сделать их более «мускулистыми» и современными. Активно была представлена и линия синтеза монументализма и функционализма.

«Фашизмо» означает «связка», «пучок». Партия была создана Бенито Муссолини под лозунгом объединения рабочих для превращения Италии в сильное независимое государство. Фашизм утверждался как своего рода «третий путь», как «разрушение ради созидания», как возможность избежать крайностей большевизма и либерализма. Даже У. Черчилль говорил: «Если бы я был итальянцем, то обязательно стал бы фашистом».

В Германии разнородные постройки прошлого должен был сменить новый город, соответствующий новому обществу и реализующий единую идеологию. Центральные архитектурные памятники призваны были воплотить образ будущего, ставшего настоящим, продемонстрировать его богатство и величие. Но времени и ресурсов для строительства грандиозных сооружений хватало далеко не всегда, поэтому соотношение прошлого и настоящего изменялось разрушением старых зданий (тоже самое происходило и в других тоталитарных странах). К тому же многие проекты были настолько масштабны, что с рациональной точки зрения никак не могли осуществиться. Однако мифологическое сознание наделяет эти концепты особым символическим значением, и когда архитектурные планы только появляются на бумаге, для культуры они уже становятся реальностью.

Провозглашая на словах непревзойденную ценность национальных памятников, тоталитарная культура легко расправлялась с ними, не задумываясь, приносила национальное прошлое в жертву величию настоящего, учреждаемого на вечные времена. Причем вечность понималась буквально, отдельные здания и целые города возводились так, чтобы служить зримым и осязаемым воплощением мифа, реализацией стремления культуры к постоянству.

По словам Гитлера, сиюминутные потребности повседневной жизни менялись и будут меняться, но величайшие архитектурные памятники стоят тысячелетиями, и именно они представляют собой истинную точку опоры. Поэтому здания Третьего Рейха следует рассчитывать не на современность или десяток лет вперед, а на тысячелетия, на вечность, как соборы прошлого. Одним из проектов, воплощавших эту идею, был нюрнбергский комплекс для ежегодных партийных съездов. А. Шпеером были сооружены гигантские трибуны длиной 390 и высотой 24 м, предполагалось также строительство зала конгрессов, стадиона на 400 тысяч зрителей, огромного плацдарма Марсова поля и объединяющей их двухкилометровой Триумфальной дороги.

Основным строительным материалом служили массивные каменные блоки, что соответствовало немецкой теории «ценности развалин». Считалось, что монументальное здание должно быть построено так, чтобы сохранить выражение героичности даже в руинах. Поэтому нет ничего удивительного в том, что культура не оплакивает разрушенные в ходе бомбардировок города. Это своего рода неизбежность, после которого Германию должно было ждать возрождение. Гамбургский архитектор Константин Гучов в марте 1944 года писал: «Слова фюрера о том, что со временем разрушенные города станут прекраснее, нежели были некогда, вдвойне считаются справедливыми по отношению к Гамбургу. Мы не оплакиваем эти разрушения. Мы не пророним ни одной слезы на эти руины».

Дом германского искусства

Фюрербау и административное здание НСДАП.

Античное наследие вдохновляло лидеров Третьего рейха. Гитлер избрал гибрид неоклассики и ар деко, близкий к постконструктивистским воплощениям сталинских утопий. Также Гитлеру была интересна архитектуре соцреализма. Нацистская культура также видит себя высшей точкой развития мировой истории. Выбор архитектурных форм, идущих от классики, для воплощения истинно германских ценностей Гитлер мотивировал фантастической версией расового тождества древних греков и германцев (греки, якобы, происходили от мигрировавших на юг нордических племен).

В Москве и Берлине, в крупных и малых городах — повсюду вырастают здания, оформленные с привлечением ордерной системы. Стадионы и библиотеки, дома культуры и театры украшают античные портики и фронтоны, барельефы и фризы, ренессансные кессоны и бесконечные ряды колонн.

Однако античным наследием архитектурное цитирование не ограничивается, эстетика и символика восточных деспотий также весьма близка тоталитарной культуре. Вечность нацистских сооружений символизирует тесовый камень, которым обкладывались основания зданий. Эти глухие и статичные массивы камня, который практически лишен орнаментального декора, отсылают нас к египетской и шумерской храмовой архитектуре.

Площадь Кенигсплац

Возвращение к классицизму в эпоху становления новых стилей было тогда попыткой прекратить вольнодумие, ввести одну идеологию, убедить, что государство, как и новая архитектура простоит тысячелетия, как греческие или римские памятники.

Изолированный монументализм архитектуры Третьего рейха с глубокими оконными проемами, мощными угловыми формами и башнями вызывает в памяти средневековые крепости в романском стиле. Некоторые из построенных в это время мостов смотрятся скорее как бастионы, не хватает лишь ворот и решеток. О них даже отзываются как о «соборах современности».

Более того, для размещения элитных партийных школ национал-социалисты возводят орденсбурги («рыцарские замки») Фогельзанг, Крёссинзее и Зонтхофен, которые выглядят в соответствии с названием. Это симметричные комплексы строений, сгруппированные вокруг башни, доминирующей над окружающим пространством. Гитлер питался превратить «арийско-нордического человека» в повелителя мира".